Слово после благодарственного молебна 2017.08.20_

Скажем еще раз о долгах. Когда мы должны что-то материальное, нам это чувство знакомо, понятно. Когда человек отдает свое, это для него чувствительно. Как говорил Давид Маркович: «Больно, если семечки по пять рублей. По четыре рубля – уже не так больно». Страсть жадности давит – болит!

А когда человек отдает не только свое, но и самого себя, это уже совсем иное измерение. Отдать свое тело, отдать свое время, отдать свою душу, отдать свою жизнь – так поступали мученики. Преподобный Паисий говорит: «Если ты отдал свое сердце Богу, то Бог даст всё, что твое сердце любит». Всё конвертируется, умножается и преображается. Только надо, чтоб сердце было отдано. А это так сложно! Иногда оно так хорошо вмонтировано в те страсти и предпочтения, которые так глубоко сидят в земной коре и даже глубже!

Я, кажется, уже рассказывал историю, связанную с протодиаконом Василием Марущаком, которого вы все знаете. Когда еще Вася не родился, а его мать только вышла замуж за Анатолия, и его совсем недавно рукоположили, то с первой зарплаты в 1960 году, в сложные времена, он купил китайский макинтош. Это было круто! Не надо улыбаться! Это очень круто! Такой основательный старорежимный китайский макинтош – подарок молодой любимой жене. Был ноябрь. Она шла по городу (не помню, то ли Запорожье, то ли Никополь). Вдруг видит человека в порванной одежде, в одной рубашке. Непонятно, что с ним случилось: не то из тюрьмы вышел, не то побили, не то ограбили. Ее ощущение, расположение сердца и доверие, что здесь ситуация неординарная, надо помочь. И по первому импульсу она достает три рубля, которые были в кармане, отдает, снимает этот макинтош недельной давности и одевает на него: «На! Тебе надо!». Потом в ужасе идет домой: «Что скажет муж?! Ну как же! Сто двадцать рублей! – зарплата инженера! Отдала. Кому? Зачем? Типа: добрая сильно!». Идет со страхом, молится: «Господи, помоги! Первая неделя брака, так не хочется ссоры!». Муж встречает, вроде бы ничего: «Ну что, дорогая, отдала и отдала, ну ладно». Как-то все рассосалось. Ночью она видит удивительный сон. В нем нет ни одного слова. Она видит Христа… в этом плаще……….

То есть, жертва была подана. И Господь показал: «Вот, Я принял». Что это был за человек? Откуда? Что с ним случилось? – Все это осталось тайной. Но было удостоверение: «Ты не ошиблась! Ты искренне отдала самое дорогое, что было – первый подарок мужа, дорогую вещь, – неизвестному человеку».

Всякий раз, когда мы что-то отдаем, на самом деле мы эту вещь, эту любовь, это слово, эту жертву фиксируем окончательно за собой. Она окончательно принадлежит нам. Это уже невозможно упразднить. Если хочешь, чтобы что-то стало твоим окончательно, – подари, отдай! Даже врагу (но с любовью)! Отдал – значит это твое!

Аналогично, но со знаком «минус»: если ты хочешь, чтобы человек был постоянно с тобой и в этой жизни, и в будущей – побей или убей. Если убил, то имей в виду, что его фантом будет и на Страшном Суде, и в преисподней рядышком с тобой, как alter ego, как постоянно действующий фактор: «Здравствуйте! Я вот с Вами во веки веков!».

Все устроено очень просто. Всякое благо – от Бога. «Всяко даяние благо и всяк дар совершен свыше есть» (Иак. 1, 17). Мы ничего благого не можем сделать без Христа. Более того, в молитве Первого Часа говорится: «Христе, Свете истинный, просвещаяй и освящаяй всякаго человека, грядущаго в мир…». То есть, человек еще не вошел в этот мир, еще не вылупился из утробы, еще пуповину не отрезали, еще он не крестился, не родился от воды и Духа, но уже он просвещается светом Христовым. Потому Христос любит тех, у кого тонкое сердце, внимательные глаза, чувствительные уши, наблюдательный ум, любит людей чутких, которые отзываются на Его Божественную Любовь. А если человек грубый, туповатый, да, ему понятно: «Рай – хорошо. Ад – плохо». И дальше понятия уже не развиваются. Хорошо сохранился, ум совсем детский. Это, конечно, усложняет дело спасения. А все святые, они были всегда очень тонкими, очень чувствительными, очень восприимчивыми к тем изящным проявлениям Духа, которые непрестанно ищут, как бы уловить человека в Любовь Божию, как его развернуть.

Будем прислушиваться: «Господи! Вразуми меня, что же я могу сделать для тех, кто рядом со мной, и кто не рядом?». Когда ты становишься орудием в руках Божиих, тогда что-то происходит подлинное. Когда же начинаешь заниматься продюсерством или примитивным самообнаружением, вот здесь начинаются бесплодные усилия. Ну потом, конечно, Бог по своей милости останавливает. Иногда травматическим образом, иногда тихо по любви. И надо начинать всё сначала.

Возлюбим Возлюбившего нас! И научимся давать, чтобы приобретать!

Вот, мы видим слова Иоанна Златоуста, написанные на иконе священноисповедника Романа, которые он любил повторять: «Откажемся от своего маленького человеческого, и Бог нам даст Свое большое Божественное!».

Но нужно разжать сердце и кулак! А это так больно! Будем преодолевать боль и косность сердца!