В день памяти святых Царственных страстотерпцев предлагаем вам исторический доклад, представленный Надеждой Шинкаревой о Царской семье с показом редких фотографий и комментариев к ним.

 «О царской семье написано очень много книг, сохранилось множество материалов, ко-торые указывают на очень высокое духовное устроение самого государя и его семьи, — дневники, письма, воспоминания.
Святой праведный отец Иоанн Кронштадтский писал еще в 1905 году: «Царь у нас праведной и благочестивой жизни, Богом послан ему тяжелый крест страданий, как своему избраннику и любимому чаду».
Николай II

Вопреки распространенным легендам, Николаю II были присущи необыкновенная выдержка и сила воли – качества, о которых рассказывают все, бо-лее-менее близко знавшие Государя. «Николая II упрекали за слабоволие, но люди были да-леки от истины», – говорила его супруга, императрица Александра.
Баронесса Бухсгевден отмечает: «Сдержанность была второй его натурой. Многие спрашивали: отдавал ли он полностью себе отчет в трагичности некоторых событий? — на-столько спокойно было его отношение, настолько скрытно было выражение его лица. На самом деле это была маска».
Это прекрасно понимала его жена и делилась наболевшим с близкой подругой Юлией Ден: «Он сильный, а не слабый. Уверяю Вас, Лили, громадного напряжения воли стоит ему подавлять в себе вспышки гнева, присущие всем Романовым. Он преодолел непреодолимое: научился владеть собой — и за это его называют слабовольным. Люди забывают, что самый великий победитель — это тот кто побеждает самого себя».
Воспоминания князя Дундукова-Изъединова (Льва Ивановича). «В связи с юбилеями 1812 и 1613 годов одна мелкопоместная помещица Курской губернии, имение которой за долги ее покойного мужа (9.000 рублей) продавалось с торгов, обратилась к губернскому предводителю дворянства, князю Л.И, Дундукову-Изъединову с просьбой ходатайствовать перед государем помочь выкупить ее имение. Дундуков, будучи в Ялте, на приеме у госуда-ря, окончив свой доклад, складывал бумаги в портфель, когда государь, увидав оставшуюся там бумагу, спросил: «А это что?» Кн. Дундуков доложил, что это одно необоснованное, не-законное прошение. «Как незаконное?» – и взяв бумагу пробежал ее. «Оставьте мне это. Но никому не говорите. Я запрещаю Вам. Я сделаю, что могу».

Через некоторое время кн. Дундуков был вызван Государем в Петербург.
«Мой вызов Вас удивил? Вы помните о незаконном прошении, которое Вы, мне пере-дали в Ялте? Так вот: передайте 12.000 рублей, 9.000 — чтобы выкупить имение, и 3.000 – для покупки инвентаря».
Князь не выдержал и заплакал. Государь его обнял и повторил опять, чтобы он никому не говорил об этом.
Вернувшись в Курск, кн. Дундуков отправился к старушке, чтобы передать ей деньги от государя.
«Ну что, батюшка, отказано?» — «Нет, матушка, не отказано. Его Величество посыла-ет Вам 9 000 на выкуп имения и 3 000 на инвентарь». Старушка — в обморок. Затем написала письмо Государю на старом клочке бумаги, который нашелся в доме.
При следующем своем приеме у государя кн. Дундуков передал ему письмо, государь, всегда сдержанный, еле мог сдержать своего волнения при чтении письма. Слезы наполнили Его глаза, губы дрожали и бумага чуть не упала из Его рук»
Из воспоминаний генерала П.Н. Краснова
Описывая посещения государем императором различных частей войск, ген. Краснов пишет:
«Смотр стрельбы. Маленький, крепкий солдат 147-го пех. Самарского полка, корена-стый, ловкий на диво выправленный, стоял перед государем. Государь, взявши его мишень, рассматривал попадания. Четыре пули можно было ладонью накрыть; все около нуля, пятая ушла вправо.

«Эх, куда запустил, — отдавая мишень солдату, сказал государь. — В седьмой номер. Весь квадрат испортил. Рука, что ли, дрогнула?»
«Ничего не дрогнула, Ваше Императорское Величество; у меня не дрогнет, не бойсь… не такая у меня рука», — бойко ответил солдат.
«Однако пуля почему-то ушла у тебя в 7-й номер. За спуск, что ли, дернул?»
«Это я-то дерну? Да побойтесь Бога! Я за белками с малолетства хожу… И я дерну!»
С командиром полка готов был сделаться удар. На лице государя сияла его обычная, несказанно добрая улыбка.
«А вот и дернул», — посмеиваясь над солдатом, сказал государь.
«Нет не дернул… А так толкнуло что-то под руку. Нечистая сила толкнула… Он враг, он силен, без молитвы пустил».
«Вот это и есть дернул! Ты какой губернии?» — Сразу становясь серьезным, солдат бы-стро выпалил:
«Олонецкой, Ваше Императорское Величество».
«Ну спасибо. Все-таки отличный квадрат», — и Государь передал охотнику на белок ко-ричневый футляр с часами».
Из воспоминаний генерала П.П. Орлова
П.П. Орлов, будучи дежурным флигель-адъютантом в Петергофе в 1908 году и собира-ясь ложиться спать, услышал в соседней (приемной) комнате шум и голоса. Войдя в эту ком-нату, он увидел какую-то женщину, всю в слезах, которая умоляла быть допущенной до де-журного флигель-адъютанта. Было около 12 час. ночи. Ген. Орлов ввел ее в комнату и успо-коил, как мог. Она рассказала, что она — невеста студента. Он чахоточный. Войдя в партию социалистов-революционеров, он не мог больше выпутаться и выйти из партии и против сво-ей воли сделался членом боевой организации. Узнав о целях этой организации, он хотел ее покинуть, но был удержан силой. Организация была арестована, и он также. Но он не вино-вен. Он осужден на смертную казнь и завтра должен быть казнен. Умоляет все сказать госу-дарю, просить его помиловать, чтобы он мог бы умереть собственною смертью, т.к. ему оста-лось недолго жить.
Мольбы женщины подействовали на ген. Орлова. Он приказал подать тройку и поехал в Александрию, место пребывания государя.

Разбудив камердинера государя, просил о себе доложить. Государь вышел. «Что слу-чилось?» — спросил он спокойно. Ген. Орлов доложил и подал прошение. Прочитав его, го-сударь сказал: «Я очень благодарю Вас за то, что Вы так поступили. Когда можно спасти жизнь человеку, не надо колебаться. Слава богу, ни Ваша, ни моя совесть не смогут нас в чем-либо упрекнуть».Государь вышел и, вернувшись, передал ген. Орлову 2 телеграммы: на имя Министра юстиции и коменданта Петропавловской крепости: «Задержите казнь такого-то. Ждите приказаний. Николай». «Бегите, — прибавил государь, — на Дворцовый телеграф, отправьте телеграммы и одновременно телефонируйте министру юстиции и коменданту, что телеграммы посланы и что они должны принять меры».
Ген. Орлов исполнил приказание и, вернувшись в дежур-комнату, сообщил женщине результаты.Она упала в оборок.
Год спустя ген. Орлов, не зная, что сталось с помилованным, получил однажды письмо из Ялты. Письмо было от невесты помилованного, которая сообщала, что ее жених по прика-занию Государыни был осмотрен придворным врачом послан за счет государыни в Крым. Она добавила, что ее жених совсем поправился и они теперь женаты. Просила об этом дове-сти до сведения государя, благодарить Его еще раз, что он спас жизнь ее мужу и они счаст-ливы.
«Что бы ни случилось, мы готовы отдать свои жизни за государя», — оканчивала она свое письмо.
Орлов доложил государю. «Видите, как Вы хорошо сделали, что послушались Votre In-spiration, Вы осчастливили двух людей», — сказал государь.

Александра Федоровна
В своих самых первых письмах из России, написанных сразу после замужества, Александра Федоровна сетовала на то, что еще не смогла посетить ни одной больницы, и развивала широкие планы благотворительной деятельности. Выбор императрицы пал на работные дома для бедных, которые предполагалось распространить по всей стране.
Именно по предложению императрицы летом в деревне начали устраивать ясли для малышей.

Еще одной излюбленной идеей императрицы было создание в России школы для нянь и гувернанток. Невзирая на многочисленные трудности она провела в жизнь и это свое начи-нание. Так в Царском Селе появилась «Школа нянь», а при ней приют для сирот. Там же Она основала и инвалидный дом на 200 человек, предназначенный для солдат-инвалидов. Кроме того, в Петербурге была учреждена Школа народного искусства, куда принимались девушки со всей России и где они обучались ремесленным искусствам.

На свою благотворительность императрица нередко тратила весьма значительные сум-мы из собственных доходов. Как бы странно это ни звучало, но личные средства царицы бы-ли не столь уж велики, и ей часто приходилось сокращать собственные расходы ради воз-можности поддержать свои заведения. Например, деньги на содержание школы для нянь шли из кошелька самой императрицы.
А во время войны (октябрь 1915 г.) произошло неслыханное событие: в секретариате императрицы новым просителям было сказано, что с деньгами им придется подождать до ян-варя 1916 года, поскольку императрица уже раздала свое годовое содержание различного ро-да благотворительным учреждениям, поддерживающим вдов и сирот.

Когда в 1898 году в стране разразился голод, императрица из своих собственных средств отдала 50 000 рублей (около 5 000 фунтов), чтобы хоть как-то облегчить страдания людей в наиболее пострадавших от голода регионах.
Заинтересованное участие принимала императрица в делах туберкулезных больных. Несколько санаториев в Крыму появилось благодаря усилиям Александры Федоровны. В своей преданности милосердному служению Александра Федоровна доходила до неслыхан-ного. Она вместе с дочерьми посещала туберкулезных больных, причем совершенно бес-страшно подходила и разговаривала с теми, у кого была самая тяжелая форма туберкулеза. У некоторых придворных такая смелость вызвала полуобморочное состояние…

Всю свою жизнь Она лично посещала больных, привозила лекарства, фрукты, цветы, но главное – доброе слово Царицы. Об этом мало кто знал и, как вспоминала А.А. Вырубова, «Государыня запрещала мне говорить об этом».
Одна из наиболее ярких страниц в истории российской благотворительности – благо-творительные базары.

Обычно они проводились как светские праздники, на которых по высоким ценам про-давались изделия, выполненные различными обществами или просто частными лицами, ко-торые хотели помочь бедным, сиротам и бездомным.
Особое внимание российского общества было обращено на борьбу с туберкулезом. По указу императора Николая II в С.-Петербурге в 1910 г. была образована Всероссийская лига для борьбы с туберкулезом. Годовщину ее основания было решено ознаменовать устройст-вом народного Туберкулезного дня. Эта идея принадлежит императрице Александре Федо-ровне. Проводили его очень широко, по всей стране. В Петербурге он получил название Дня Белого Цветка и первый раз был устроен 20 апреля 1911 г.

Такие базары принесли массу денег. Императрица сама работала, рисовала и вышивала для базара и, несмотря на свое некрепкое здоровье, весь день стояла у киоска, окруженная огромной толпой народа.

Организаторы особенно подчеркивали то, что ценен каждый пятачок. Прейскуранта на букеты не было – каждый давал сколько может, и за копейку, и за рубль полагался одинако-вый букет. Жертвователям, дававшим 5 руб. и более, вручали памятный значок. Отчет о соб-ранных средствах и их использовании печатался в газетах. В 1911 г. День Белого Цветка прошел по всей России.

В 1912 г. в Дне Белого Цветка участвовали и царские дети. Хорошо известна фотогра-фия: Августейшие дети в Итальянском дворике белого Ливадийского дворца позируют фото-графу фон Ганну «перед тем, как отправиться по улицам Ливадийского имения и дальше шли в город собирать средства на борьбу с чахоткой, как называли тогда туберкулез. Многие слу-жащие и жители Ливадии рады были получить маленькую ромашку из рук великих княжон, особенно, от цесаревича Алексея.

Романовы — образец христианской семьи

Из воспоминаний генерала М.К. Дитерихса «В своем кругу»
«Весь внешний и духовный уклад домашней жизни Царской Семьи представлял собою типичный образец чистой, патриархальной жизни простой русской, религиозной семьи. Вставая утром от сна или ложась вечером перед сном, каждый из членов семьи совершал свою молитву, после чего утром, собравшись, по возможности, вместе, мать или отец громко прочитывали прочим членам положенные на данный день Евангелие и Послания. Равным об-разом, садясь за стол или вставая из-за стола после еды, каждый совершал положенную мо-литву и только тогда принимался за пишу или шел к себе. Никогда не садились за стол, если Отец чем-нибудь задерживался; ждали Его. Когда кто-нибудь из детей обращался к матери по вопросам, касавшимся воспитания, образования или отношений внешнего свойства, Мать всегда отвечала: «Я поговорю с отцом». Когда к отцу обращались с вопросом того или друго-го внутреннего или хозяйственного распорядка или с вопросом, касавшимся всей семьи, он неизменно отвечал: «Как жена, я поговорю с ней». Оба поддерживали авторитет друг друга и оба по вере сознательно проводили идею «единой плоти и единого духа».
«Про всю Августейшую семью в целом я могу сказать, что все они очень любили друг друга и жизнь в своей семье всех их духовно так удовлетворяла, что они иного общения не требовали и не искали. Такой удивительно дружной, любящей семьи я никогда в жизни не встречал и, думаю, в своей жизни уже больше никогда не увижу».

Камердинер Чемадуров

: «В семейном быту государь не допускал никакой роскоши, и в столе, одежде и домашнем обиходе государь и вся его семья придерживались скромных и простых привычек. Отличительной чертой всей Царской семьи была глубокая религиозность. Посещение церкви было для них не только христианским долгом, но и радостью. Отношения между членами семьи были самые сердечные и простые, как между государем и государы-ней, так и между родителями и детьми.

«Во время семейных бесед их разговор всегда был далек от всяких мелких пересудов, затрагивавших чью-либо семейную жизнь и бросавших какую-либо тень на одну из сторон, – писал один из приближенных. – В течении многих дней и вечеров, когда я имел радость на-ходиться в близком общении с царской семьей, я не разу не слышал даже намека на сплетню, столь оживлявшую всегда все классы как нашего, так и иностранного общества. Попытки некоторых близких лиц нарушить это обыкновение неизменно встречались молчанием и пе-ременой разговора. В этом отношении семья моего государя была единственной из всех, ка-кие я когда-либо встречал: о них сплетничали все, даже близкие родные, они не сплетничали ни о ком».
Вот как охарактеризовал их в своих воспоминаниях П. Жильяр: «Какой пример, если бы только о нем знали, давала эт

а столь достойная семейная жизнь, полная такой нежности! Но как мало людей о ней подозревали! Правда, что эта семья была слишком равнодушна к общественному мнению и укрывалась от посторонних взоров».

О Царских детях

В воспоминаниях Мельник-Боткиной упоминается о разговоре между членами комис-сии, назначенной Временным правительством для расследования виновности царской семьи. Один из ее членов спросил, почему до сих пор не опубликованы письма императрицы и Ве-ликих Княжон. «Что Вы говорите, — сказал другой, — вся переписка находится здесь в моем столе, но если мы ее опубликуем, народ будет преклоняться им, как святым».

Протоиерей Афанасий Беляев, исповедовавший царских детей, писал: «…дай, Госпо-ди, чтобы и все дети нравственно были так высоки, как дети бывшего царя».

В царской семье было пятеро детей. Сначала рождались девочки-царевны, одна за дру-гой. Старшая, Ольга, была серьёзной и задумчивой, любила читать. Средняя, Татьяна, всегда мирила сестёр, если они ссорились. Ещё одна царевна, Мария, любила нянчится с маленьки-ми детьми, была нежной и заботливой, как мама. А самая маленькая, Анастасия, росла непо-седой, лазала по деревьям как мальчишка, играла в шумные игры.

Сёстры очень любили друг друга. Однажды они составили общее имя, соединив пер-вые буквы своих имён. Получилось смешно и таинственно – ОТМА. Так они часто подписы-вали общие письма и подарки.
Великим княжнам никогда не позволялось важничать перед другими. Платья у них бы-ли самые обыкновенные, совсем не царские, а такие, какие в то время носили все девочки. Когда старшие вырастали из своей одежды, её потом носили младшие.

Бывший военный министр генерал А.Ф. Редигер (умер в 1920г.) сообщает в своих за-писках интересные факты.
В один из

его докладов государю ему пришлось ожидать, так как государь задержался на прогулке. Сидя в Александровском дворце в Царском Селе у окна, выходившего в парк, и поджидая государя, ген. Редигер наконец увидел возвращающего пешком государя с пятью девочками. В четырех генерал сразу же узнал царских дочерей, но ни как не мог догадаться, откуда взялась пятая — меньшая.

Когда вошел государь и со свойственной ему любезностью извинился, что, увлекшись прогулкой с детьми, задержал министра, ген. Редигер не удержался, чтобы не спросить: что это за маленькая девочка, которую государь вел за руку. — Ах, это Алексей Николаевич, — сме-ясь, сказал государь. — Он донашивает платья своих сестер, вот Вы и приняли его за девочку».

Родители делили дочерей по возрасту на старших и младших. Ольга и Татьяна имели одну спальную комнату, младшие девочки жили в

другой. Княжны спали на одинаковых уз-ких кроватях, над которыми весело множество икон. В гостиной великих княжон стоял угло-вой диванчик с зеркалом, где они любили сидеть по вечерам. Мать одевала дочерей по прин-ципу «двух пар», подбирая цвета и фасоны таким образом, чтобы они были одинаковые у старших и младших.

Физически они были воспитаны на английский манер: спали в больших детских, на походных кроватях, почти без подушек и мало укрытые. Рано утром полагалось принимать холодную ванну, вечером – тёплую. Эта традиция сохранилась со времени Екатерины I. Ко-гда девочки были малы, ведра с водой носила в ванную прислуга, когда они подросли – это вменялось в обязанность им самим.
Княжон не баловали и только с возрастом начинали выдавать небольшие суммы. Когда Великая Княгиня Ольга Николаевна подросла и ей впервые вместо карманных денег к празд-нику выдали более значительную сумму, она истратила ее на оплату лечения искалеченного мальчика, которого каждый день видела из окна ходящим на костылях. Мальчику сделали необходимую операцию, он выздоровел и смог нормально ходить, это была истинная радость для ее души.
Царские дочки никогда не скучали. Они всегда были заняты каким-нибудь делом. Вставали рано утром, следом за мамой и папой, молились Богу. После завтрака рисовали, шили, вышивали. Потом были уроки. В те времена считалось, что царские дети обязательно должны знать несколько языков. И девочки старательно учили французский, немецкий, анг-лийский. Ещё они занимались музыкой, пением разными другими предметами.

После уроков шли на большую прогулку. За прогулкой следовал обед, потом девочки отдыхали и снова брались за уроки. Вечером после ужина, все собирались за большим круг-лым столом. В середину ставили лампу с абажуром. Мама шила или вязала что-нибудь, а па-па, государь Николай Александрович, читал вслух какую-нибудь интересную книжку. Со-всем маленьким дочкам читали сказки. Когда девочки подросли – появились книги о живот-ных, истории про старину. Часто читали Евангелие.

Царь читал мастерски и на многих языках по-русски, по-английски, по-французски, по-датски и по-немецки. Заведующий Собственной Его Императорского Величества библио-текою Щеглов представлял царю каждый месяц по крайней мере 20 интересных книг, вы-шедших за этот период.

К 1917 году императорская библиотека составляла 15 720 томов. Библиотека была не только одной из самых больших в России, но и самой богатой по разнообразию тематики: ду-ховно-нравственная литература; философская; историческая; хроника императорской фами-лии; военная беллетристика; юриспруденция; естественнонаучная литература по сельско-му хозяйству, промышленности, железнодорожному транспорту, искусству.
Вся семья очень любила такие вечера. Им было хорошо вместе.
Важной частью досуга царского семейства была музыка. Александра Федоровна полу-чила прекрасное музыкальное образование. Она почти профессионально играла на фортепиа-но. Сохранились сведения, что супруги – Николай Александрович и Александра Федоровна – иногда музицировали в четыре руки. Играли в четыре руки и Анастасия с Марией.

Из царской коллекции сохранилось несколько кукол в старинных в старинных русских костюмах, а также «украинка », «осетинка », «армянка », «татарка ».

Отдельную и очень значительную страницу жизни царской семьи составлял театр. Особым расположением высокопоставленных персон пользовались императорские театры, частные посещались крайне редко, причем предпочтение отдавалось опере и балету. Практи-чески всегда сопровождала государя Александра Федоровна.

В императорской семье по инициативе воспитателя царских детей Пьера Жильяра бы-ли орга

низованы домашние спектакли. Большинство пьес шло на иностранных языках. В них принимали участие Татьяна, Мария, Алексей, реже на сцену выходили Анастасия и Ольга. Однажды, в единственном спектакле, шедшем на русском языке, участвовал сам Николай Александрович.
Письма с секретом.
Неужели девочки всегда только мирно играли и тихо слушали сказки? Неужели они ни разу в жизни не поссорились? Конечно, ссорились, как все дети. И плакали, и обижались на маму с папой, и не слушались их. Но мама-царица научила их, как сделать так, чтобы жить мирно и радостно. Вечером перед сном она часто писала дочкам письма. Это были удиви-тельные листочки. Прочитав их, девочки изо всех сил старались исправляться.
«Моя милая маленькая Ольга, – писала царица Александра старшей дочери, – старайся быть примером того, какой должна быть хорошая маленькая девочка. Ты у нас старшая и должна показывать другим, как себя вести. Учись делать других счастливыми, думай о себе в последнюю очередь. Когда увидишь кого-нибудь в печали, старайся одарить солнечной улыбкой». Как радовалась, наверное, маленькая Ольга, получая письмо в белом конверте, словно она уже взрослая дама.
Девочки писали маме письма-ответы. Вот отрывок из письма маленькой царевны Тать-яны

. «Моя дорогая, родная, милая Мама, я прошу прощения за то, что не слушаю тебя, спорю с тобой, что я непослушная. Сразу я никогда ничего не чувствую, а потом ощущаю себя та-кой грустной и несчастной оттого, что утомила тебя, потому что тебе всё время приходилось мне всё повторять. Пожалуйста, прости меня, моя бесценная Мамочка…»
Наследник
Центром этой тесно сплоченной семьи был, конечно, Алексей Николаевич, на нем со-средотачивались все привязанности, все надежды.

Алексей был последним и самым желанным ребенком в царской семье. Таких детей называют «вымоленным

и». «Во время крещения с младенцем произошел замечательный слу-чай, обративший на себя внимание всех присутствующих, — писал игумен Серафим (Кузне-цов). — Когда новорожденного цесаревича помазывали святым миром, он поднял свою ручку и простер свои пальчики, как бы благословляя присутствующих» Кем бы мог стать этот мальчик, доживи он до зрелости?
По натуре цесаревич был шумным, живым, готовым на любые шалости и проказы, как и его сестра Анастасия. Когда он научился ходить, ему нравилось съезжать по перилам в зал и врываться в классную комнату сестер, прерывая их занятия. Затем его, протестующе разма-хивающего руками, выносили оттуда.

В три или в четыре года он часто появлялся у стола, описывая круг от гостя к гостю, чтобы пожать руку и поболтать с каждым. Однажды он нырнул под стол, снял туфлю одной из фрейлин и гордо отнес ее отцу как трофей. Николай строго приказал ем

у вернуть туфлю, и царевич вновь исчез под столом. Внезапно дама вскрикнула. Прежде чем надеть туфлю ей на ногу, Алексей вложил в носок огромную ягоду клубники. После этого он несколько недель не допускался к обеденному столу.
Государь не оставлял без внимания даже мелочей, благодаря которым возможно было преподнести сыну урок, что явствует из забавного случая, рассказанного баронессой С.К. Буксгевден.

«Во время одной прогулки по берегу Днепра, при посещении Императорской Ставки верховного главнокомандующего, цесаревич, будучи в шаловливом настроении, вытащил у меня зонтик и бросил его в реку. Великая княжна Ольга и я старались зацепить его палками и ветками, но так как он был раскрыт, то течением и ветром его подхватило, и не было под ру-кой ни лодки, ни плота, с которого можно было бы его поймать.
Неожиданно появился государь. «Что это за представление?» — спросил он, удивлен-ный нашими упражнениями около воды. «Алексей бросил ее зонтик в реку, и это такой стыд, так как это ее самый лучший», — ответила великая княжна, старясь безнадежно зацепить ручку большой корявой веткой. Улыбка исчезла с лица государя. Он повернулся к своему сыну: «Так в отношении дамы не поступаю

т, — сказал он сухо. — Мне стыдно за тебя, Алек-сей. Я прошу извинения за него, — добавил он, обращаясь ко мне, — и я попробую испра-вить дело и спасти этот злополучный зонтик».
К моему величайшему смущению, император вошел в воду. Когда он дошел до зонти-ка, вода была ему выше коленей…
Он передал его мне с улыбкой: «Мне все же не пришлось плыть за ним! Теперь я сяду и буду сушиться на солнце». Бедный маленький царевич, красный от отцовского резкого за-мечания, расстроенный, подошел ко мне. Он извинился как взрослый.
Вероятно, государь позже поговорил с ним, так как после этого случая он перенял ма-неру отца, подчас забавляя нас неожиданными старомодными знаками внимания по отноше-нию к женщинам. Это было очаровательно».

«Он радовался жизни, когда болезнь оставляла его, и был счастливым, шумным маль-чиком,— писал Жильяр.– Он был очень прост в своих вкусах и не испытывал пустого тще-славия из-за того, что он наследник, об этом он думал менее всего». Как и у всех мальчишек, его карманы были полны веревочек, гвоздей и камешков. В семье он слушался старших сес-тер и донашивал их ночные рубашки.

Однако Алексей понимал, что вне семьи, в общественной жизни он значил больше, чем сестры. В официальных случаях именно он сидел или стоял возле отца. Только его приветст-вовали криками «наследник!».

Рассказывали, что, когда группа офицеров полка, шефом которого он был, пришла по-здравить его, он прервал шумную игру с сестрами. «Сейчас, девочки, вам придется удалить-ся,— сказал шестилетний мальчик.— Я занят. Меня желают видеть по делу».
Госпожа С. Я. Офросимова рассказывает: «Наследник цесаревич имел очень мягкое и доброе сердце. Он был горячо привязан не только к близким ему лицам, но и к окружающим его простым служащим. Никто из них не видел от него заносчивости и резкого обращения… С интересом и глубоким вниманием вглядывался Он в жизнь простых людей, и часто у Него вырывалось восклицание: «Когда я буду царем, не будет бедных и несчастных. Я хочу, чтобы все были счастливы».

«Частые страдания и невольное самопожертвование развили в характере Алексея Ни-колаевича жалость и страдание ко всем, кто был болен, а также удивительное уважение к ма-тери и всем старшим. Наследник принимал горячее участие, если у прислуги стрясется какое-нибудь горе. Он не успокаивался пока сразу не поможет. Помню случай с поваренком, кото-рому почему-то отказали от должности. Алексей Николаевич как-то узнал об этом и приста-вал целый день к родителям, пока они не приказали поваренка взять обратно. Он защищал и горой стоял за всех своих». (Анна Танеева)
Юлия Ден, подруга императрицы, вспоминала, что во время перебоев с сахаром он сберегал свою порцию, а потом с серьезным видом раздавал друзьям — детям дворцовых слуг.

Наследник обладал превосходным музыкальным слухом и великолепно играл на бала-лайке. Любимой его пищей были «щи и каша и черный хлеб, которые едят все солдаты», как он всегда говорил. Ему каждый день приносили пробу щей и каши из солдатской кухни сводного полка; цесаревич съедал все и еще облизывал ложку, говоря: «Вот это вкусно, не то, что наш обед».
Из воспоминаний солдат охраны. 1917г.

Пьяные матросы вышли в царский сад и увидели перед собой царского сына; злорадно оскалившись, они заорали:
— «Ну что, царь несостоявшийся?! Эх, заживем теперь без вас!» — и засмеялись, так им хотело

сь унизить этого арестованного больного двенадцатилетнего ребенка.
Но тут смех их стал резко смолкать и заглох: они увидели перед собой не больного униженного ребенка — на них смотрели глаза юного несостоявшегося царя. Царя!!!
— «И как же вы теперь заживете?»
Они растерялись и слегка потупились перед царевичем, а тот, вдруг улыбнувшись ска-зал:
— «Христос воскресе, братцы!».
— «Воистину воскресе!» — вытянувшись во весь рост, дружно грянули они…»

Жизнь царской семьи была полна трудностей, скорбей, но была прекрасна! В какой строгости воспитывались дети, как они все умели трудиться! Как не любоваться поразитель-ной духовной чистотой великих княжон! Современным молодым людям нужно увидеть жизнь этих царевен, столь они были просты, величественны и прекрасны. За одно только це-ломудрие можно было их уже канонизировать, за их кротость, скромность, готовность слу-жить, за их любвеобильные сердца и милосердие.

Достаточно даже просто посмотреть фотографии царской семьи, они сами по себе уже являют удивительный внутренний облик — и государя, и государыни, и великих княжон, и ца-ревича Алексея. Дело не только в воспитании, но и в самой их жизни, которая соответствова-ла их вере, молитве. Они были настоящими православными людьми: как верили, так и жили, как думали, так и поступали.

Подготовила Надежда Шинкарева