Не знаю, собрался ли бы я написать эти заметки по собственной инициативе. Но благословение отца настоятеля обязывает.
  Знаю человека во Христе, который назад тому лет около тридцати, будучи ещё новоначальным (отец Леонид говорил, что первый этап воцерковления обычно длится семь лет, а человек тот к описываемому моменту прожил в Церкви около четырёх), поставлен был на внезапно освободившееся место регента на клиросе. Случилось это буквально накануне Великого Поста. Проводя все службы первой седмицы в храме, решил он, с помощью Божией, попробовать прожить её строго по уставу: ничего не вкушать с утра понедельника до причащения за Преждеосвященной литургией в среду, и далее опять держать пост до конца пятничной Преждеосвященной. Как ему удалось дотерпеть без пищи и пития до среды, он и сам уже не помнит. Но была, видимо, ревность, потому что после причастия в среду он ощутил необыкновенную внутреннюю радость и духовный подъём. Это уже помогло ему дожить до пятницы. И вот тут произошло то, к чему наш новоначальный воин Христов по своей неопытности и самонадеянности готов не был. Он причастился в пятницу — и… ничего не почувствовал. «Что же я не так сделал?» — сокрушался наш подвижник. Ему его крёстный тогда объяснил, что Церковь — не автомат для раздачи благодати, что даёт её Бог когда Сам хочет, и человек не должен ждать повторения этого по собственному желанию  или просто по расписанию…

Узнав о готовящемся паломничестве из Дортмунда в Париж, да ещё совпавшем по времени с планировавшейся мною поездкой в Германию на пятую (уже пятую!) годовщину преставления о. Леонида, я долго не мог сделать выбор между огромным желанием побывать у Покрова Божией Матери и у Тернового Венца ещё раз — и опасением: не есть ли моё желание повторить уже бывшее однажды попыткой повторить то неповторимое духовное впечатление, которое осталось у меня от первой поездки два года назад?…

Решение не ехать в Париж было принято мною, однако, по совершенно другим причинам. А вот то, что в итоге я всё-таки поехал туда снова — это уже из разряда маленьких, незаметных глазу неверующих, но хорошо известных православным, чудес, которыми Господь иногда утешает нас.

Слава Богу, мои опасения относительно «повторения впечатлений» не оправдались. Может быть, потому, что на этот раз я не просто был возле Покрова Богородицы в Шартре как мирянин, но как диакон имел возможность сослужить о. Вадиму во время молебна перед великой святыней… Описывать подобные впечатления очень трудно, потому что они, видимо, находятся вне пределов досягаемости нашего земного языка.

В Шартре нас сопровождала Виктория — в крещении Вера, русская, православная, уже шесть лет живущая там, штатный гид Шартрского собора Нотр-Дам. Приветливая, глубоко знающая и любящая всё то, о чём она с огромным удовольствием рассказывала нам, она сумела за очень короткое время не просто сообщить нам огромное количество информации, но и разбудить нашу собственную мысль. Совсем как о. Леонид, она в процессе рассказа всё время задавала вопросы, помогая нам самим понять смысл замечательных романских скульптур и уникальных витражей, помочь правильно «прочесть» их.

Потом (автобус и дорогу в Париж пропускаю) была парижская католическая церковь Сен-Лё-Сен-Жиль. Сперва диакон Георгий из Трёхсвятительского подворья Русской Православной Церкви в Париже немного рассказал нам о храме и о том, как благодаря стараниям тогда диакона, а ныне протоиерея Николая Никишина католики узнали о том, что в нём хранятся мощи равноап. Царицы Елены.

После этого мощи были помещены в крипте, и в 1997 году перед ними впервые был совершён православный молебен. С тех пор молебны проводятся здесь регулярно (и мы тоже имели возможность сделать это), а в одном из приделов храма раз в месяц служится русскими священнослужителями православная литургия.

  Ну, а потом наш уже парижский православный гид Инна повела нас пешком в Норт-Дам де Пари. Терновый Венец Спасителя сейчас выносится для поклонения каждую первую пятницу месяца в 15:00. В прошлый мой приезд мы пришли в собор заранее и наблюдали всю торжественную процессию выноса святыни (орган, достаточно концертное, хотя и строгое, пение) и краткий католический молебен (пока он шёл, я, не понимающий по-французски, да и не католик вовсе, успел, взирая на Венец, помянуть про себя всех своих близких и дальних).

В этот раз мы пришли, когда молебен уже закончился, и люди просто шли приложиться к святыне. Среди благоговейно подходящих к Венцу католиков то и дело попадались православные, безошибочно узнаваемые не только по крестному знамению и земным поклонам, но и по облику.

После поклонения Венцу гид специально подвела нас к образу Владимирской Божией Матери, подаренному собору патриархом Алексием II. К величайшему сожалению, теперь рядом с ним водружена ещё одна «икона», подаренная позже украинскими униатами…

Мир очень мал, и все мы связаны друг с другом бесчисленным количеством невидимых ниточек. Иногда Господь делает вдруг одну из ниточек видимой, и сердце мгновенно отзывается на это проявление Божественной Милости. Ну, где ещё могли бы встретиться двое студентов-«заушников» — третьеклассников одного и того же потока Киевской Духовной Семинарии — один из Киева, другой из Испании, — как не в Нотр-Дам де Пари?! Правда, расставались мы за две недели назад перед тем диаконами, а теперь о. Виктор Дорофеев — уже священник и служит сорокауст в Трёхсвятительском подворье. С чем я его с удовольствием и поздравил, получив взамен особо благодатное «новоставленическое» благословение. А на следующий день о. Виктор благословлял уже и других участников нашей паломнической группы во время их посещения Подворья.

На следующий день перед отъездом был ещё один молебен — в церкви Сен-Мадлен у мощей равноап. Марии Магдалины. Гид Инна рассказывала нам, что этот храм строился очень долго, уже в процессе строительства Наполеон хотел использовать его в других целях.

Но после разгрома французов под Москвой в 1812 г. от Наполеона в Париж вдруг пришло письмо (оно сохранилось), где было написано буквально следующее: «Отдайте этот храм Марии Магдалине, — не знаю, кто она такая, но отдайте ей». Что послужило толчком к написанию такого текста, можно только догадываться…

Обо всём, конечно, написать невозможно. Хотя были ещё и знаменитый русский Александро-Невский храм, и Трёхсвятительское подворье, и Свято-Сергиевский богословский институт… Может, другие напишут.

А я в заключение вспомню о том, что после первой поездки в Париж и Шартр, столь же благодатной и насыщенной, мне не хватило впечатлений от посещения самого города, который мы видели, пожалуй, только из окна автобуса.

Именно поэтому на сей раз мне очень хотелось подняться на Монмартр к собору Сакре-Кёр. Он и сам по себе не лишён интереса: при подъезде к Парижу со стороны Бельгии в лучах закатного солнца купола его на горе казались коричневатыми и… сделанными из матовой замши. На самом деле они светло-серые и покрыты чешуеподобной черепицей.

С вершины Монмартра открывается вид на весь город с высоты. На улочках «кипит жизнь»: художники, музыканты, ресторанчики и кафе, в которых крутят довоенные французские пластинки… Для меня интересным открытием стало то, что эти «светские» впечатления никак не затмили тех главных, о которых я как умел пытался вам рассказать.

Слава Богу, подающему нам грешным такие нечаянные радости!

Диакон Александр Васильев, Киев. 2015 год.