Бумага. Отправляемся на Афон — прошлый раз я был здесь всего сутки, уехал. В этот раз — хочу подольше. Наверно, надо душе, — ведь прошло 15 лет. Вечером встретились с благочестивым корсаром, — он организовывает поездки для новых русских на моторке, джипе и — прямо к старцам, в горы. Нам помог получить разрешение абсолютно бесплатно.
Рядом с ним — парень серьезного вида из Подмосковья. Говорит: «Душа болит, припекло, за три дня собрался, и вот вчера — уже с Афона».

Сидит умиротворённый, тихонечко потребляя греческую морскую кухню. Но уже крутит айфон, хвастается фотографиями со знаменитостями и возвращается к нормальной жизни, к той, от которой сбегал. Разговор поддерживаем, благо сами только что оторвались от трапезы с греческой едой и напитками. Спрашиваем про старцев, — нам увлеченно перечисляют, к кому можно обратиться по-русски.

  Корсар показывает фотографии скита Святой Анны, потом вдруг — акулы, которую он «поймал», оказывается, только на камеру. Парень ему — фотографию с Лужковым. А тот ему — свою с красавицей болгаркой, прицепившейся к ним в ресторане еще до Афона. Мы откланиваемся, нас спрашивают напоследок: «Когда отменят санкции?» Мы отвечаем: «Это — игра, а мы в ней никак не участвуем, так что — не знаем.»

Утром проснулся, — надо было встать пораньше, чтобы получить диамонитрион (визу на Афон) — , проснулся, как от толчка. Наверно, Ангел Хранитель. Смотрю — есть еще время, еще час. Заснул. Через час — стук в дверь:  Даня уже получил визу, — время -то греческое, на час вперёд. Ну будили же тебя час назад!! Ругая себя за леность, бегу, на ходу застёгиваясь на все пуговицы. Успел…

Возвращаюсь. Может, ещё прилечь? С соседнего балкона полненький блондин громко разговаривает  с кем-то внизу (мы — на втором этаже). Слышу: о.Нектарий, у которого они были вчера на Афоне, сегодня здесь, в Уранополисе. Про себя  уже осуждаю: «Вот эти русские кричат, людей будят… Но я-то — не сплю. А если бы спал?». Через какое-то время уже внизу встречаю этого блондина — он радостно мне улыбается: «Ты из Дортмунда? А я — из Мюнстера. Я знал твоего отца». Мне становится стыдно — какой милый человек, как искренне мне рад, а я его уже приговорил: невоспитанный, шумный и т. д.

Mit freundlichen Grüßen  Veniamin Tsypin

Продолжение следует…