Тысячу лет назад различия между языками, на которых говорили предки чехов, болгар и русских, были гораздо меньшими, чем сейчас, но все же существовали. Поэтому русский или сербский книжник, переписывая болгарскую рукопись, читал ее не совсем так, как ее когда-то читал автор (первые славянские памятники письменности написаны без интервалов между словами и без знаков препинания), и при переписывании мог пропустить или добавить букву, заменить слово, кажущееся ему «непонятным» или «неправильным» и т. д. При многократных переписываниях (а в то время это был единственный способ распространения книг) постепенно накапливались искажения, все более и более отдаляя тексты, создаваемые болгарскими, сербскими и русскими книжниками, друг от друга и от первоначального текста, написанного «солунскими братьями» и их учениками.
Кроме того, время от времени проводились правки церковнославянских текстов, то есть приведение их в соответствие с образцовой, с точки зрения средневекового книжника, грамматической системой.
Тексты, созданные не позднее одиннадцатого века, принято называть памятниками старославянского языка, а более поздние рукописи — памятниками церковнославянского языка русской, болгарской, сербской и т. д. редакции (в зависимости от того, черты какого именно славянского языка в эти памятники проникли). Поскольку в дальнейшем изложении мы будем рассматривать церковнославянский язык именно в его русской редакции, везде, где это специально не оговорено, под термином церковнославянский язык будет пониматься его современная русская редакция.
Не следует думать, что современный церковнославянский язык — это всего лишь «испорченный» старославянский. За тысячелетний период его существования многие выдающиеся ученые грамматисты немало поработали над тем, чтобы превратить церковнославянский язык в стройную и в то же время открытую, то есть способную к дальнейшему развитию и совершенствованию систему.
Современный церковнославянский язык во многом отличен от языка старославянского (звуковой системой, окончаниями глагольных времен, падежей существительных и прилагательных, синтаксисом), тем не менее это язык, выросший из старославянского, поэтому тот, кто знаком со старославянским, без особого труда поймет любой церковнославянский текст и даже сможет (ознакомившись с церковнославянской грамматикой) написать его сам.
Не следует думать, что взаимодействие церковнославянского и национального языков заключалось только в проникновении в церковнославянский русских, болгарских, сербских и т. д. элементов.
Многие элементы церковнославянского языка сами проникали в живой язык (через литературный письменный язык) и закреплялись в нем. Церковнославянизмы настолько прочно вошли в состав русского, болгарского, сербского и некоторых других языков, что даже опознать их бывает не так то легко.
Церковнославянизмами являются не только странно звучащие для слуха нашего современника брег, перст, угль, зеница из произведений М. В. Ломоносова и Г. Р. Державина, это и вполне привычные небо, среда, шлем, облако,разница, возраст, одежда, это почти все слова русского языка, содержащие букву щ, это все слова с суффиксами -тель, -тельный, -ание, это почти все причастия (кроме страдательных причастий прошедшего времени) и т. д.
Старославянский язык был некогда разговорным языком. В древнейшие времена он был понятен во многих славянских странах, хотя определенные различия между языками разных славянских народов существовали с давних пор. Эти местные славянские языковые особенности, связанные с отклонениями от старославянской орфографии, принято называть изводами. Среди изводов необходимо отметить болгарский (среднеболгарский), сербский и русский (древнерусский).
Если старославянский язык был разговорным языком, то церковнославянский — это язык богослужебных книг, богослужения у русских, украинцев, белорусов, болгар, сербов, македонцев. Этот язык сложился в IX в. и был общим для всего славянского православного христианства. Поскольку средневековая культура имела религиозный характер, церковнославянский язык стал языком культуры в целом. Славяне читали на нем Библию, греческих, латинских богословов и учителей монашеской жизни, византийские исторические и научные сочинения.
Возникновение церковнославянского языка связано с именами Кирилла и Мефодия. Они утвердили славянскую письменность, наряду с греческой и латинской. Они не придумали церковнославянский язык, а лишь приспособили славянскую речь (старославянский язык солунского диалекта) к выражению тех понятий и представлений, которые диктовало христианское учение.
Говорить по-старославянски и писать на этом языке — вещи разные. Для того чтобы сделать язык письменным и перевести на него Библию, Евангелие и все богослужение, мало было составить алфавит, нужно было найти слова, которые бы в языке язычников-славян подходили для выражения христианских понятий, дать такое же повествование, как в греческих оригиналах. Церковные понятия христианской веры не имели в языке язычников никакого соответствия. Например, в молитве «Символ веры» есть слова: «Верую… во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единородного, Иже от Отца рожденного прежде всех век, Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, несотворенна, единосущна Отцу, Им же вся быша». Мы должны понять, как трудно было в первый раз сказать эти слова по-славянски. У славян слово Господь к богу (т. е. к языческим богам) не прилагалось. Оно означало властителя или владельца. Прилагательного единородный в разговорном старославянском языке вообще не было. Оно было придумано Кириллом и Мефодием по смыслу его перевода с греческого образца. В процессе создания христианской терминологии также было создано слово единосущный. Слово век у славян имело значение временного отрезка, соизмеримого с жизнью одного человека («на мой век хватит»). Поэтому слова прежде всех век для славян-язычников никакого смысла не имели. Все это нужно было продумать, придумать и объяснить язычникам. И первый шаг сделали Кирилл и Мефодий.
Таким образом, церковнославянский язык, созданный Кириллом и Мефодием, был книжным, в отличие от старославянского языка, который был бытовым.
Современный церковнославянский язык, как основу сегодняшнего богослужения, принято называть новоцерковным. Этот термин ввел известный палеославист Вячеслав Францевич Мареш.
Старославянский (церковно-славянский) язык, созданный славянскими первоучителями св. Кириллом и Мефодием на основе солунского диалекта древнеболгарского языка (см. церковно-славянский лексикон), близок другим древним славянским языкам, в частности, древнерусскому. Все они также близки праславянскому состоянию после его второй палатализации и полногласия.
Кроме этих древних славянских языков существовали еще более древние по своему развитию, например, кривичский язык, ставший новгородским диалектом древнерусского языка, и полабский язык западных славян.
Происхождение старославянского языка
Старославянский язык — типично южнославянский. Иногда его называют древнеболгарским, но, наверное, это исторически не точно. Когда-то он был общеславянским литературным языком. Возможно, это было еще в дохристианскую (или даже праславянскую) эпоху. Старославянский язык тогда мог сложиться как общеславянское койнэ с южно-славянскими чертами.
Происхождение его не ясно. Вряд ли он сложился стихийно — слишком систематичен и красив. Либо это был сложившийся литературный язык древнего славянского государства, либо он был искусственно создан (или обработан) Кириллом и Мефодием.
Скорее всего, старославянский язык имеет очень древнее происхождение (до разделения славян на три группы). Об этом говорят следующие факты:
— заимствование этрусками (VIII в. до н.э. ?) южнославянского слова храм (этруск. heram);
— возможное заимствование греками (в т.ч. через этрусков) славянских слов, которые Фасмер считает обратными заимствованиями (например, слово корабль, короб, краб с возможным соответствием слову горб);
— влияние южнославянского полногласного развития *orC (в ra:C) на некоторые западнославянские языки;
— неравномерное развитие полногласия в группах славянских языков (например, в кашубском и полабском *or- осталось на древней балто-славянской ступени — ar-), что свидетельствует не только о запаздывании развития общеславянских тенденций в ряде древнеславянских говоров, но и, напротив, косвенно дает право предполагать их ускоренное зональное развитие (в старославянском полногласие развилось раньше всех, и, вообще, старославянский язык является образцом доведенных до совершенства общих славянских фонетических процессов).
Русский язык испытал сильное влияние старославянского языка (посредством церковнославянского), в результате чего его можно охарактеризовать как частично южнославянизированный восточнославянский (в отличие от украинского, который фактически представляет западнославянизированный восточнославянский язык). Игорь Гаршин (авторская гипотеза)
Развитие церковно-славянского языка как потомка старославянского
Церковнославянский язык – язык, сохранившийся до нашего времени в качестве языка богослужения. Восходит к созданному Кириллом и Мефодием на основе южнославянских диалектов [основа — староболгарский солунский диалект] старославянскому языку. Древнейший славянский литературный язык распространялся сначала у западных славян (Моравия), затем у южных (Болгария) и в конце концов становится общим литературным языком православных славян. Этот язык получил также распространение в Валахии [Молдавии] и некоторых областях Хорватии и Чехии [интересно — где?]. Таким образом, церковнославянский язык с самого начала был языком церкви и культуры, а не какого-либо отдельного народа.
Церковнославянский язык был литературным (книжным) языком народов, населяющих обширную территорию. Поскольку он был, в первую очередь, языком церковной культуры, на всей этой территории читались и переписывались одни и те же тексты. Памятники церковнославянского языка испытывали влияние местных говоров (сильнее всего это отражалось на орфографии), однако строй языка при этом не менялся. Принято говорить об изводах (региональных вариантах) церковнославянского языка – русском, болгарском, сербском и т.д.
Тексты, созданные не позднее 11-го века, принято называть памятниками старославянского языка, а более поздние рукописи — памятниками церковнославянского языка русской, болгарской, сербской и т. д. редакции (извода).
Происхождение разнославянских изводов церковнославянского языка — системный и закономерный процесс по отношению к самому феномену старославянского языка. Старославянский язык — это солунский разговорный диалект староболгарского с внедренным пластом созданной лексики на основе калькирования с византийского варианта древнегреческого языка (см. древнегреческий лексикон), который сам, возможно, является частичной калькой латыни, древнееврейского и арамейского языков). Так возник литературный язык для перевода богослужебных книг и создания церковной литературы. Это — церковнославянский язык первого этапа, который условно можно называть именно «старославянским». Когда на этом языке писали тексты славяне не болгарского происхождения, то иногда нужны были слова, которых не было в предыдущих текстах. Полный словарный фонд солунского диалекта они, разумется, не знали, поэтому приходилось применять свои слова. Так и возникли изводы. Их можно считать церковнославянскими диалектами второго этапа развития языка — или именно «церковнославянским» языком соответствующего извода. Поэтому было разумное основание в том, что древнерусские церковные переписчики считали болгарский извод более правильным, но это было справедливо для первых столетий после создания кириллицы. Потом староболгарский язык пошел развиваться в рамках балканского языкового союза.
Церковнославянский никогда не был языком разговорного общения. Как книжный он был противопоставлен живым национальным языкам. Как литературный он был нормированным языком, причем норма определялась не только местом, где был переписан текст, но также характером и назначением самого текста. Элементы живого разговорного (русского, сербского, болгарского) могли в том или ином количестве проникать в церковнославянские тексты. Норма каждого конкретного текста определялась взаимоотношением элементов книжного и живого разговорного языка. Чем важнее был текст в глазах средневекового книжника-христианина, тем архаичнее и строже языковая норма. В богослужебные тексты элементы разговорного языка почти не проникали. Книжники следовали традиции и ориентировались на наиболее древние тексты. Параллельно с текстами существовала также деловая письменность и частная переписка. Язык деловых и частных документов соединяет элементы живого национального языка (русского, сербского, болгарского и т.п.) и отдельные церковнославянские формы.
Активное взаимодействие книжных культур и миграция рукописей приводили к тому, что один и тот же текст переписывался и читался в разных редакциях. К XIV в. пришло понимание того, что тексты содержат ошибки. Существование разных редакций не позволяло решить вопрос о том, какой текст древнее, а следовательно лучше. При этом более совершенными казались традиции других народов. Если южнославянские книжники ориентировались на русские рукописи, то русские книжники, напротив, считали, что более авторитетной является южнославянская традиция, так как именно у южных славян сохранились особенности древнего языка. Они ценили болгарские и сербские рукописи и подражали их орфографии.
Первой грамматикой церковнославянского языка, в современном значении этого слова, является грамматика Лаврентия Зизания (1596). В 1619 году появляется церковнославянская грамматика Мелетия Смотрицкого, которая определила позднейшую языковую норму.
В своей работе книжники стремились к исправлению языка и текста переписываемых книг. При этом представление о том, что такое правильный текст, с течением времени менялось. Поэтому в разные эпохи книги правились то по рукописям, которые редакторы считали древними, то по книгам, привезенным из других славянских областей, то по греческим оригиналам. В результате постоянного исправления богослужебных книг церковнославянский язык и приобрел свой современный облик. В основном этот процесс завершился в конце XVII в., когда по инициативе патриарха Никона было произведено исправление богослужебных книг. Поскольку Россия снабжала богослужебными книгами другие славянские страны, послениконовский облик церковнославянского языка стал общей нормой для всех православных славян.
В России церковнославянский язык был языком Церкви и культуры вплоть до XVIII в. После возникновения русского литературного языка нового типа церковнославянский остается лишь языком православного богослужения. Корпус церковнославянских текстов постоянно пополняется: составляются новые церковные службы, акафисты и молитвы.
Не следует думать, что современный церковнославянский язык — это всего лишь «испорченный» старославянский. За тысячелетний период его существования многие выдающиеся ученые-грамматисты немало поработали над тем, чтобы превратить церковнославянский язык в стройную и в то же время открытую, то есть способную к дальнейшему развитию и совершенствованию систему. Являясь прямым наследником старославянского языка, церковнославянский до сегодняшнего дня сохранил многие архаичные особенности морфологического и синтаксического строя. Он характеризуется 4-мя типами склонения существительного, имеет 4 прошедших времени глагола и особые формы именительного падежа причастий. Синтаксис сохраняет калькированные греческие обороты (дательный самостоятельный, двойной винительный и др.). Наибольшим изменениям подверглась орфография церковнославянского языка, окончательный вид которой сформировался в результате «книжной справы» XVII в.
С XVIII в. (вслед за М. В. Ломоносовым) церковнославянский язык воспринимался как основа высокого стиля русского литературного языка, подобающего для общения с Богом.
В дальнейшем церковнославянский и русский литературный языки значительно отдалились друг от друга и даже стали восприниматься как разные языки, поэтому с начала XX в. (на Поместном соборе 1917—1918 гг.) разгорелась дискуссия о том, каким образом сделать богослужение понятным прихожанам: нужно ли и можно ли полностью перевести богослужение на русский язык или достаточно только исправить лексические и грамматические архаизмы, которые препятствуют правильному пониманию текста? Напр., во фразе на церковнославянском языке Очи мои выну ко Господу слово выну —не форма будущего времени глагола вынимать, а наречие со значением ‘всегда’ (т. е. фраза означает не ‘выну мои глаза для Господа’, а ‘мои глаза всегда обращены к Господу’).
Если заслуга создания «нового слога» русской литературной речипринадлежит Н. М. Карамзину, решительно отказавшемуся от высокого слога, или «штиля», опирающегося на церковнославянскую традицию, то роль основоположника современного русского литературного языка, писателя, окончательно определившего его современное
развитие, выпала на долю А. С. Пушкина. Классический русский писатель XIX в. И. С. Тургенев сказал: «Нет сомнения, что он создал наш поэтический, наш литературный язык, и что нам и нашим потомкам остается только идти по пути, проложенному его гением». Путь Пушкина не был путем отвержения или отказа от церковнославянской традиции, а был путем слияния этой традиции с русской речевой стихией, путем сохранения богатых стилистических возможностей, которыми наделен церковнославянский язык. Об этом свидетельствует множество славянизмов в поэтическом языке Пушкина, изобилующем такими формами, словами и оборотами, как днесь, благой, бранный, хладный, сей, оный, кои, дабы, ибо, токмо, вериги, уста, выя, нарещи, восстать, возлетать, провещать, зреть, блюсти, вельми, паче и др. Здесь приведены славянизмы, ушедшие из употребления в современном русском языке, но славянизмов, оставшихся в русском языке, во сто крат больше. В качестве примера можно привести первые две строки стихотворения А. С. Пушкина «Пророк»:
Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился,
где, по выражению Л. В. Щербы, все слова, кроме слова я, — церковнославянизмы. Слова, вошедшие прочно в русский язык и не ощущаемые как иноязычные по происхождению, Л. В. Щерба называл «историческими церковнославянизмами». Не историческим славянизмом в приведенных строках оказывается только влачился
Церковнославянизмы в современном русском литературном языке.
Слова глава и голова относятся к одному праславяискому корню *golva, но отражают два разных рефлекса, два результата развития одного исконного звукосочетания -о/-: одно южнославянское -глава — с неполногласием, другое — восточнославянское — голова -с полногласием. Академик А. А. Шахматов свой «Очерк современного русского языка» начал с описания церковнославянских элементов в русском языке. Он выделил 12 групп славянизмов по различным
признакам:
1. сочетания ор, ол, ер, ел (град — город, предок — передок,глава — голова, млечный путь — молоко);
2. сочетания ра, ла в начале слова (раб, работа — сев.-русск. робота, ладья — лодка);
3. группа жд
вместо ж (между — межа);
4. аффриката щ вместо ч (мощь — мочь, помощь — помочи, пещера — диал. печора);
5. гласная е, не перешедшая
в о (небо — диал. нёбо, пекло — пёк, крестный — крёстный);
6. начальное ю вместо у (союз — узы, юноша — др.-русск. уноша);
7. твердое з (из г) вместо мягкого (польза — *пользя, нельзя);
8. гласные о, е на месте слабых ъ, ь (союз вместо *суз, доска вместо *дска, стекло вместо *скло, слова с предлогами со, во, воз);
9. гласные ы, и на месте напряженных ъ, ь (милый — милай, добрый — добрай, ср. русск. седой, молодой и церк.-слав. съдый, младый);
10. формы прилагательных в род.
падеже ед. числа и др. (другаго, втораго — другово, второво, ср. фамилии Живаго, Мертваго; теперь вышло из употребления. — Н. Т.);
11. словообразовательные элементы (суффиксы -телъ: житель, учитель; -тельный, -тельство, -ствие: царствие; -енство: главенство;
-ес: чудеса, телеса; -ение, -ание и др.);
12. лексика (присуждать, защищать, угощать, полагать и многие, многие другие). В прежнем названии нашей страны Советский Союз есть четыре церковнославянизма: два из них в приставке со-, один — в окончании прилагательного -ий и один в форме юз (ср. русск. узы). Совсем по-русски эти два слова выглядели бы так: * Светской Суз.
Наш современный русский литературный язык насыщен церковнославянизмами, которых мы обычно не ощущаем, так как они потеряли окраску высокого стиля и стали повседневными, обыденными.
В некоторых случаях они даже поменялись местами со своими чисто русскими эквивалентами, как это произошло со словом враг ‘неприятель-, ставшим нейтральным, и его парой — словом ворог, получившим торжественно-приподнятую окраску. Порой мы произносим целые церковнославянские фразы и изречения, не замечая их церковнославянской принадлежности.
Например, мы говорим «Устами младенца глаголет истина», не задумываясь, что по-русски это бы звучало: «Ртом ребенка говорит правда». Но при этом была бы потеряна та необходимая стилистическая окраска, которая придает всему изречению оттенок мудрости. Поиском подобных параллельных фраз занимался почти два века тому назад уже упоминавшийся адмирал Шишков. Он сравнивал фразы молодая девка дрожит и юная дева трепещет или к холодному сердцу шею гнет и к хладну сердцу выю клонит, или опустя голову на ладонь и склонясь на длань главою, или,наконец, он разодрал себе платье и он растерзал свою одежду.
В последнем примере Шишков сопоставлял слова разодрал и растерзал и говорил, что во французском языке этим двум глаголам соответствует только один глагол «deuchirer,» и потому «французы не могут чувствовать никакой разности, какую мы в своем языке чувствуем».
Но каждый язык строит свою стилистическую систему по-своему. Мы же ее во многом зиждем на русско-церковнославянском языковом симбиозе. Скажем «по-славянски»: на сосуществовании.
Подготовила Елена Конецко