Умирал отец нехотя, — в нём было живо желание жить и творить: открыть семинарию, подготовить ещё священников, выплатить, построить, упрочить… Он желал видеть Православную Церковь в Германии крепкой и развивающейся.
За два года до болезни он благословил купить храм. Я спросил: «Зачем? У нас почти всё задаром: отопление, свет, вода — всё бесплатно…» Он ответил: «Ты думаешь только о сегодняшнем, а надо ставить ногу на триста лет вперёд». Услышав это, я сразу вспомнил собор в Штутгарте, стоявший после войны пустым, а все переезжали в Америку… Но в какой-то момент появился любящий и деятельный о. Илия — и хлынула в Церковь волна эмигрантов. Сегодня в этом храме — ранняя и поздняя литургии… Отцовский ответ открыл мне мою «однодневность», — я понял: храм нужен для внуков и вообще для будущих «пришельцев».
Перед смертью настрой у отца был больше земной. Он верил в Бога, чувствовал Его присутствие, но ему как будто не было открыто небесное Царствие…
Читая «Отче наш», мы произносим: «Да приидет Царствие Твое»; помним и слова Господа: «Царствие Божие внутрь вас есть». Отец всё-таки чувствовал это Царствие, он строил основания его на земле. Законы построения были просты: фундамент — 10 заповедей, два столпа — возлюби Бога и ближнего. Эти два столпа вели высоко вверх. Ведь когда апостолы приняли Святого Духа, 10 заповедей не вызывали вопросов, поскольку были впитаны ими с молоком матери. Дух же, принятый в Пятидесятницу, возносил их ввысь, выстраивая лесенку к небесам на этих двух столпах.
О. Леониду пришлось сперва осваивать 10 заповедей — не формально, а углубляясь в самую суть, и уже с учётом новозаветного Духа, возводящего от закона к Любви. «Не убий» —: ведь это не только физическое убийство, но и выгнать в гневе сына из дому. «Не сотвори себе кумира» —это не только обожествление какого-то идола, но и служение Церкви, «не видя» в ней Христа. «Не прелюбодействуй» — а в Царствии даже нескромный взгляд — уже прелюбодеяние, и даже помысл выводит тебя из него… Такому неформальному исполнению заповедей отец учился всю жизнь.
Читаешь жития мучеников, преподобных… Большинство умирало с радостью, говоря: «Мы идём домой, к Богу»… Казалось, у отца этого не было. Желания умирать не было. Я даже спросил его, чувствует ли он Царствие Небесное. Он назвал моменты своей жизни, в которые чувствовал. «А сейчас открывается ли тебе оно?» — «Нет».
Это было невероятно грустно и страшно для меня. Как?!. Такую жизнь прожил, так плодотворно служил Церкви — и не чувствует Царствия, оно не открывается ему… Мне было даже обидно: почему же Господь не открывает ему? Да, он, бывало, ошибался; да, он не был пророком во отечестве своём… Но для других-то он был и отцом, и духовником, и даже пророком!..
В последний день, уже в реанимации, отец лежал без сознания. Он был здесь — и уже как бы не здесь. Но он был жив, его душа находилась в теле, я знал это, хотя он меня уже не слышал… Говорить было бессмысленно, и я попытался обратиться к нему душой (Такой опыт я испытал у нас в лагере: произнести молитву сперва вслух, потом — внутри себя.) Я обратился душой: «Папа, открой мне Царствие, дай мне почувствовать Его»…
Через час отец умер. А вскоре оно вдруг открылось. Меня охватило радостное чувство. Длилось это несколько дней… Все выражения соболезнования я выслушивал с радостью. Да, жаль, что отца нет здесь, рядом. Но я-то знал: он — Там.
…А тогда, в последний день, мы долго ещё стояли у его постели. Через какое-то время священники уехали на службу. Потом мы с братом решили отправить домой жён и детей. Посадив их в машину и ещё не 
вернувшись в больницу, я услышал телефонный звонок — мама сообщила: «Отец умер».
Удивительно, но сложилось всё именно так, чтобы они остались вдвоём. Мама сказала: «Он вдруг встрепенулся, он что-то увидел… Как будто Моисей, водивший народ по пустыне и в последний момент сам издали увидевший Землю Обетованную».
Вениамин Цыпин