(Продолжение)
Барашек. Андрей был высокий молодой человек, студент-математик. Его мать Ирина перевела книгу протоиерея Александра Шмемана «Водою и духом» на русский язык с посвящением «моему сыну Андрею», когда тот был еще некрещеным и неверующим. Она надеялась, что эта книга, с Божьей помощью, приведет ее сына к вере, что и случилось.
Конечно, в советское время такую книгу издать было невозможно, и она, многократно перепечатанная на машинке, распространялась в Самиздате. В те годы, когда духовной литературы вообще не было, получить живое слово отца Александра было просто чудесно.
В Селище за свои золотые кудри Андрей получил прозвище Барашек, присоединившись к «детскому саду» о. Михаила Макеева. Когда мы попали к батюшке, у него уже были «птички», девушки, приезжавшие из Тецкани, украинских сел Молдавии и Киева. Все очень хорошо пели. Возглавляла их Соловейка, которая позже стала монахиней в Покровском монастыре. Была среди них Оксана, она сейчас игуменья в монастыре в Риге.
Потом «птички» стали выходить замуж или уходить в монастыри. У о. Михаила появилось новое поколение, которое сильно отличалось по послушности и духовной сообразительности, — «барашков и козликов». Отец Михаил скорбел о такой перемене и, заглядывая в будущее, говорил: «Потом, наверно, появятся «бараны и козлы»». Отцу Михаилу Господь даровал такую удивительно длинную и творческую жизнь, что он дожил до «полудебилов и полных дебилов»: «что им ни скажешь, все делают наоборот». Мне кажется, что это не потому, что поколения стали хуже, а просто отец Михаил достиг такой духовной высоты и терпения, что Господь стал направлять к нему самые сложные «случаи».
Барашек был образован и трудолюбив, много раз в неделю он ездил в Ирпень, к Ядвиге, учиться петь, читал часы в храме, но в тон научился попадать, как он сам говорит, только сейчас. Он был почти самый молодой, и вскоре и у него нашлась компания в Селище. В храм приходила Марьяна — высокая, статная дивчина с веснушками на лице — она пела на клиросе. Помню, раз была длинная, пятичасовая, крещенская служба, а потом освящение воды на улице, возле колодца. В хоре были бабушки, они грустно пели, как вдруг калитка отворилась и в хор, буквально, влетела Марьяна, запев весело и звонко. Хор ободрился, а за ним повеселел и о. Михаил.
Андрей Марьяне понравился, и, когда приезжали «киевские» на службу, она выглядывала с клироса и выразительно крутила пальцем у виска: мол, этот кудрявый приехал? Они полюбили друг друга и поженились. О. Михаил их повенчал. Если мы слышали сказки о том, что «они любили друг друга и умерли в один день», то это о них. Отец Михаил даже жаловался: «Раньше говорили на богословские темы, а теперь Андрей только о Марьяне». Да и сейчас о. Андрей с удовольствием говорит о своей семье, он просто живет
этим. Да еще и фотографию внука покажет в телефоне. Это для многих удивительно, ведь в семьях священников не принято рассказывать, не то что богословствовать. В компании же с о. Андреем все время чувствуешь свою вину по отношению к своей семье — ты так говорить о них не можешь.
Переехав из Киева в Сибирь, он славно потрудился, построил собор, участвовал в открытии семинарии и много полезных дел совершил. И Господь его поднял на новую ступень духовной жизни. Случилось так, что он попал в автомобильную катастрофу, пережил клиническую смерть, лишился здоровья, всех своих постов, состояния и теперь совершенствуется только в любви к Богу и людям.
«Поезжай в Сибирь», — благословил о. Федор Сережу Ходаковского. Там он рукоположился, за Серёжей уехали Андрей Федоров, о. Петр Здрилюк, Сергей Кириллов. Этих образованнейших людей, и в духовном смысле тоже, Господь бросил на «непаханое поле» сибирских просторов, где было тогда всего 4 прихода, а сегодня 10 епархий. Они славно потрудились там за эти годы, родив своих продолжателей, людей, ищущих просвещения Господня.
Вениамин Цыпин
(Продолжение следует)