Мужчины и паломничество. Рассматривая паломников, замечаешь, три четверти  — женщины — платочки, юбки, благочестивые разговоры. Жёны стоят в храме, прикладываются к святыням. А мужья? Они — за женами; их, конечно, пропускают вперед — традиция такая, — да и удобно: их меньше. Но всё же —  как теленок на веревочке двигается муж в паломничестве за своей женой.  Батюшка и экскурсовод —  на особом счету. Однако, выражаясь современным языком, «женщины -рулят».

Почему? Мужчины, как правило, в храме — не так давно; нет у них стольких эмоций и такого проявления чувств. Им важно понять: как.., что.., почему.., и, уж совсем сложно, — зачем? Если экскурсовода » понесло», мужчина сразу становится насторожен и недоверчив. Женщина эмоционально чувствует ложь, и довольна, если экскурсовод искренне верит в то, что говорит.
   А главное — есть в вере многое, что разумом не понять.

   Афон — мужское царство.
В очереди на получение визы — одни мужики. Накануне в ресторанчиках были видны: батюшка с матушкой, компания мужей и жен, но это — или прощание, или встреча. А на причале — всё.
   Корабль набивается братьями и отцами, в большинстве  греками, но много и русских. Одеты, — кто дорого, кто — как турист; есть — с животом, много подтянутых. Смотрят друг на друга, пьют кофе, курят, разговаривают. В разговорах «при женщинах» мужчины шутили, вызывали к себе внимание, умничали. По дороге на Афон эта тенденция ещё какое-то время сохраняется… Есть специальная кабина для священников и монахов, но пастыри добрые остаются с чадами. Кое-где пьют пиво. Через два часа гомон утихает, красоваться не перед кем, да и суровые виды монастырей и келий останавливают привычный поток жизни. Нам — туда…
   Корабль пристаёт и выпускает пассажиров, — кто-то уверенно, по-деловому сходит на берег, кто-то — с опаской.
   Переходя из монастыря в монастырь, встречаешь знакомые  группы. Люди меняются. Все становятся нормальными, — всё равно, кто ты: священник, монах, чтец, певец. Твой подрясник и твои вещи не являются больше достоянием, — здесь много подрясников. Встречают по одежке, а через пару дней начинают ценить уже другое: выносливость, умение мало спать и мало есть. Всё становится видно: не ноешь ли, не ищешь ли комфорта? Благословение берут только у настоятеля и старцев, с прочим клиром здороваются так. Исчезает всякое пристрастие — все на равных. «Вы — царственное священство», — говорит ап. Павел. Священник — он лишь предстоятель общины, т.е. стоящий впереди, во главе. Русские батюшки, замечая, что греческие священники кресты не носят и благословения не раздают, к концу поездки начинают прятать свои золотые кресты под подрясник, — ходить неудобно, да и греки смотрят : » что за важная птица?». Ведь у греков крест надевает только игумен монастыря, да и то — временами. Это — не осуждение клира, они в этом не виноваты: женское общество делает мужчин другими, — они становятся очень внешними, восприимчивыми к словам и взглядам. Священники — нормальные люди, и избыточное скопление заботливых и временами слишком восторженных женщин заставляет их чувствовать себя эдакими «суперменами «.
   На Афоне же надо каяться, молиться, терпеть трудности и… никаких комплиментов ни от кого не дождешься. Приятно побыть в этом православии с мужским лицом.
Да, совсем забыл: на столах стоят по бутылке вина на шесть — семь человек. И его пьют. Меру знает каждый сам, и пьяных нет.
Жалко, что женщины не видят мужского паломничества, — какая «сила православия» скрыта в их мужьях . А может и хорошо, что не видят?..

Mit freundlichen Grüßen  Veniamin Tsypin

Продолжение следует…