Приход Святой и Живоначальной Троицы г. Дортмунда
Русская Православная Церковь Берлинско-Германской епархии Московского Патриархата
Поиск
Закройте это окно поиска.
Поиск
Основатель прихода
прот. Леонид Цыпин
15.12.1945 - 30.10.2010
Доброе сердце (о владыке Феофане)
Доброе сердце (о владыке Феофане)

Kopie von DSC 0348«Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незнатное мира и уничиженное и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее, — для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом» (1Кор. 1:27–29).

На владыке Феофане это исполнилось вполне наглядно. Родом он из Белой Церкви – это такой маленький городок, к которому ехать из Киева пару-тройку часов на электричке. Раньше это было украинско-еврейское местечко за чертой оседлости. В 1950-х годах там можно было получить обычное советское образование без какого-нибудь «люкса», который при определённых связях и происхождении можно было себе позволить в Киеве, тем более в Москве и Ленинграде. Несмотря на удалённость, из городка выходили славные мужи, защищавшие диссертации и в Москве, и в Ленинграде…

Владыка говорил, что родители его были очень верующие; ещё говорил, что в его воспитании большую роль сыграли старшие, особенно сестра.
Владыка шутил, что он «полукровка»: мама была украинка, а папа русский (или наоборот). «Я знаю, что такое смешанные семьи», – говорил он, вспоминая, как в доме иногда возникали споры, что варить – борщ или щи..

Первый мой личный разговор с ним состоялся по телефону, притом совершенно неожиданно. В поисках некоторой информации я позвонил в епархию. Интернета тогда ещё не было, а секретари у архиепископов — должны были быть. Звоню!
– Здравствуйте, это беспокоит вас Вениамин Цыпин, я хотел попросить адреса русских православных храмов на юге Франции.
А в ответ слышу:
– Здравствуйте, Вениамин, это архиепископ Феофан, сейчас… пойду поищу…
Через некоторое время он продиктовал мне адреса, и на мой вопрос о Константинопольском Патриархате ответил: «Конечно, причащайтесь, мы с ними в общении». На мои извинения и оправдания, что я, мол, хотел позвонить секретарю, он протянул задумчиво:
– Секрета-а-арь? Его у меня нет…

Владыка всегда удивлял своей добротой, он был доступен, любой желающий мог достать номер его мобильного телефона.
На многие вопросы он отшучивался. Например, на приглашение приехать на приход в Вупперталь: «Приеду, когда потеплеет». Дело было зимой в Тюбингене, дорога была в снегу. И действительно, года через полтора он заехал в Вупперталь, – но за это время на приходе изменилась (потеплела) духовная обстановка.
Когда Владыка говорил: «Задавайте вопросы», его часто спрашивали об автокефалах на Украине и спасутся ли католики… Редко когда задавали вопросы действительно духовные и не пичкали выступлением местного хора, с концерта которого Владыка всегда старался сбежать. Но если ему задавали вопрос о поиске духовника, о молитве, он говорил до тех пор, пока собеседник не отвечал: «Понял».

Впрочем, при всей своей простоте Владыка был прекрасный литургист. Отец Леонид подолгу с ним обсуждал литургию, он благословлял читать «тайные» молитвы вслух, крестить во время литургии, с ним было запросто поговорить о Шмемане, Афанасьеве. Он всё знал, всё читал, имел своё собственное богословское мнение. И всё это без всякого «идеологического надрыва», распространённого в постсоветское время. Он просто говорил: «Попробуйте».
Понимаете? Епископ, который благословляет своего священника на творчество и даже на возможную неудачу! Где сегодня найти такого владыку: и с докторской степенью литургиста и в то же время смиренного и простого?
Особенно он интересовался делами Вуппертальской общины, ведь мы не были «приходом», – о. Леонид строил общину со всей тоской своей души по первоапостольскому: «Хорошо нам быть вместе!»

В конце жизни о. Леонида, когда начались в общине нестроения, Владыка с горечью сказал: «Видишь, не так просто, как казалось, построить общину, возможно ли это сейчас?» Но он пробовал, он трудился вместе с о. Леонидом, благословлял и поддерживал.

В один из самых критических моментов, когда в Вуппертале и Мендене поднялась склока, несколько прихожан прислали Владыке письмо из 40 пунктов в обвинении о. Леонида в «ересях». В одном из этих пунктов было то, что мы приглашали в гости прот. Анатолия Гармаева, — в то время его несколько «интернетных героев» называли еретиком. Владыка попросил тогда папу больше не приглашать никого из педагогического училища в Волгограде. А у нас уже к тому времени возникли «межприходские семейные поселения» – это был лагерь, где все собирались семьями, приезжали со всей Германии, особенно многодетные… Я позвонил Владыке, и он сказал: «Пожалей отца, ты видишь, что эти люди делают? Они пишут в Москву, пишут патриарху, они добьются не только чтобы сняли папу, но чтобы сняли… и меня». Я спросил: «А можно мы пригласим его от имени Зарубежной церкви?» – «Конечно, – ответил Владыка, – от любого другого прихода, только не от прихода о. Леонида». В конце беседы я спросил: «Владыка, а может, мне вообще не заниматься семейными поселениями и молодёжной работой, раз такое творится?» – «Ни в коем случае нельзя бросать, – ответил он, – ещё не хватало, чтобы из за этих людей мы не служили Христу!»

Владыка обладал неким даром чувствовать внутреннее состояние собеседника, многих кандидатов в священство он испытывал годами: «Хороший чтец не обязательно будет хорошим иподиаконом, а хороший диакон – священником», – говаривал он.
На продолжительные просьбы он уступал, потом, правда, говорил: «Ты же сам хотел его рукоположить», или: «Ты же сам его пригласил».

Самым тяжёлым моментом для о. Леонида было, когда Владыка забрал у него Вуппертальский приход. Но в сам момент этого драматического разговора папа почувствовал прикосновение Божие: «Бог коснулся моей души, мне стало очень хорошо, поэтому я даже не стал возражать, а сказал: как благословите, Владыко». Уже позже, когда многие прихожане плакали и возмущались, о. Леонид всё время вспоминал это «прикосновение», он дул на него как на уголёк, из которого разгоралось пламя, оно грело его. Ведь Вупперталь был воплотившейся мечтой.
Приезжая в Россию и слыша всякие «ужасы» о нравах тамошних архиереев, я всегда отвечал: удивительно, у нас ничего этого нет!

30.10. 2011 200И правда, кто может пожаловаться на архиепископа Феофана? Даже многие из тех, кого он годами не рукополагал, сегодня ему за это благодарны (сам тому свидетель), а некоторые, по тщеславию желавшие стать батюшками, теперь лишь изредка заходят на литургию…

В некотором смысле я сочувствую следующему архиерею Берлинскому и Германскому. Трудно ему придётся, потому что его предшественник был… святой.

 

Иподиакон Вениамин Цыпин.

Галерея